Действительное содержание и направленность проекта.
Указанной широкомасштабной акцией государство не просто чуть ли ни с нуля стремительно вывело мусульманское образование на недосягаемые для православных при нынешней ситуации (в том числе финансовой) высоты (количество исламских вузов уже гораздо больше количества православных вузов), но и придало интенсивный толчок масштабной и нацеленной на ближайшую перспективу исламизации России. При этом, средства направлены в основном в интересах самой радикальной, непримиримо негативно относящейся к Русской Православной Церкви части мусульманских организаций (муфтий Гайнутдин и его окружение).
Ислам в результате становится, де-факто, финансируемой государством религией, которой оказываются беспрецедентные преференции в области образования, подготовки кадров, организации религиозного паломничества (хаджа), прямая финансовая поддержка.
Причем, если хадж вопросов не вызывает, то предусмотренное проектом (в частности проектом создания специализированного сайта в сети Интернет по вопросам подготовки специалистов с углубленным знанием истории и культуры ислама) требование переводить все учебно-методические материалы на арабский язык (какой именно?) вызывает, мягко говоря, недоумение.
При этом очень существенно нарушается баланс внутри самой исламской уммы России, поскольку почти весь проект ныне контролируется муфтием Равилем Гайнутдином и его окружением.
То, что замыслили сделать и ныне реализуют А.А. Гришин и А.Е. Себенцов во взаимодействии с рядом лиц, никогда в российском исламе не было. Признавая необходимость государственной поддержки, как и необходимость определенной (пропорциональной) помощи православным религиозным организациям, протестантам и др., следует четко представлять границы оказания государством такой помощи. Кроме того, следует осознавать долговременные социальные, культурные, политические последствия допускаемых существенных отклонений в сбалансированном оказании государством помощи всем традиционным религиям России. Нельзя сбрасывать со счетов также возможность использования предоставляемой государством финансовой и иной поддержки в целях, прямо противоречащих интересам национальной безопасности Российской Федерации, и явную коррупциогенность реализуемых мер [73].
В этом плане можно выделить 4 аспекта.
1. Коммерческий.
Под флагом образования можно легко «отбить» большие деньги по устойчивым образовательным схемам импортного образца (своих в этой области практически нет), при этом легко решаются проблемы «выражения благодарности», – чиновникам не возбраняется учебная, научная и творческая занятость. Видимо, отныне не возбраняется вхождение действующих чиновников Администрации Президента РФ в состав руководства фондов, распределяющих «мусульманские» деньги. Конечный результат при этом определяется экономической эффективностью вложений. Но кому в итоге нужен муфтий-бакалавр? Несомненно, что необходимо обеспечить равное признание государственных дипломов и дипломов, выдаваемых духовными учебными заведениями, но во главу углу в этом подходе ставится человек – муфтий, православный священник, протестантский пастор, иудаистский раввин и т.д. В анализируемом же проекте все инвертировано. Во главу угла поставлен госзаказ на массовое производство мусульманских функционеров. Именно так, поскольку никакой дискриминации во всех обычных светских вузах для абитуриентов, исповедующих ислам, в России нет, поступали и будут поступать. Решен вопрос и о государственной аккредитации духовных школ в части реализации государственных образовательных стандартов.
2. Инфраструктурный.
По существу, инкубаторским способом в беспрецедентно сжатые сроки группа организаторов проекта стремится вырастить многочисленный корпус исламских функционеров – богословов, философов, лингвистов, администраторов и сотрудников аппаратов мусульманских религиозных организаций, журналистов, главных редакторов мусульманских СМИ, специалистов в области издательской деятельности.
Для мусульманского сообщества совершенно не присущна столь жесткая формально-иерархическая структуризация, верующие всегда группировались вокруг мечетей и медресе. Создание системы учебных заведений, отранжированных по престижности (финансирование, уровень оснащенности, учебно-методические наработки, возможности трудоустройства) позволит создать новую схему структуризации и управления большим «зеленым» социумом, а также стимулировать ускоренное развитие мусульманских организаций и невиданное в истории России специально стимулированное государством усиление потенциала проникновения и распространения ислама на территориях, являющихся традиционно православными по составу населения.
Для чего вообще нужен весь этот создаваемый массив исламских функционеров? Для фокусирования внимания в нужный момент в будущем? География ВУЗов – города-миллионники по нескольким основным федеральным округам. Потом по схеме ВУЗ – медресе – школа создаются сетевые структуры влияния на территории, а управление через финансовые вливания по нацпрограммам или от заинтересованных спонсоров. Тем более, что социологические исследования показывают, что средний класс из числа мусульман, и без того, характеризуется много большей сплоченностью, чем православные представители среднего класса, и сложившихся корпоративных интересах, в отстаивании которых этнорелигиозная сплоченность играет значительную роль [74]. Рычаги оказываются в двух руках: у органов образования и у муфтията, и таким образом создаются условия для различных целенаправленных воздействий.
При этом нет никаких оснований считать, что весь этот массив новых мусульманских функционеров (преимущественно, приверженцев Р. Гайнутдина) будет под контролем Администрации Президента РФ, будет лояльна государству (например, в случае, если Российская Федерация в будущем в каком-нибудь международном конфликте, где одной из стороны будет мусульманская страна, поддержит не мусульман. И сейчас-то Р. Гайнутдин совершенно обоснованно и оправданно ведет свою собственную игру (с чего бы ему в светском государстве становится подчиненным какого-либо государственного функционера?). А позднее при наличии таких сформированных ему государством людских, организационных и материальных ресурсов Р. Гайнутдин и подавно не пожелает становиться «ручным» для отдельных чиновников, не вполне адекватно оценивающих российских мусульман и стремящихся ими манипулировать.
Следует также понимать, что колоссальные финансовые средства, людские, организационные и административные ресурсы, направленные на реализацию проекта, не корреспондируют реально существующим возможностям, запросам и условиям деятельности мусульманских религиозных организаций в России.
Учитывая ориентированность реализуемого проекта на подготовку сотен и тысяч мусульманских функционеров, уже через очень короткий промежуток времени будет полностью исчерпан массив единомышленников и коллег, близких родственников, друзей и подчиненных муфтия Р. Гайнтудина, М.Ф. Муртазина, других муфтиев Совета муфтиев России и других мусульманских религиозных организаций, а также детей, братьев и сестер, племянников, внуков указанных лиц, то есть всех тех, кого еще хоть как-то можно проконтролировать организаторам и главным исполнителям проекта (тем же руководителям и активистам Совета муфтиев России). И тогда созданная система начнет привлекать случайных лиц, выявить и оценить мировоззренческие установки которых и повлиять на них будет невозможно. И система начнет подготавливать значительно большее число лиц, стремящихся вести свои собственные игры в поле российского ислама, нежели лиц, сохраняющих лояльность Равилю Гайнутдину или другим руководителям крупнейших мусульманских центров в России. Поэтому нет также никаких оснований считать, что вся эта армия новых мусульманских функционеров будет под их контролем и лояльна им. Процесс станет неуправляем в своей самой существенной – идеологической и политической части, скрытой от понимания поверхностно мыслящих государственных функционеров. Этот сценарий развития следует из уже сделанных в разное время заявлений мусульманских лидеров, которые сейчас получают государственную поддержку в рамках данного проекта. Абсолютно никаких эффективных внутренних механизмов предотвращения таких последствий рассматриваемый проект не содержит.
При этом, если первый поток быстро подготовленных специалистов, естественно, найдет себе место, то у второго и третьего уже появятся проблемы, куда приложить силы. Через 5–7 лет столько мусульманских проповедников, мусульманских политиков, работников аппаратов мусульманских религиозных организаций (далеко не все мусульманские местные религиозные организации вообще нуждаются в аппаратах) может стать избыточным. Следовательно, организаторы, прекрасно это понимая, запланировали введение молодых мусульманских лидеров в некие социумы, пласты государственных и общественных организаций.
3. Геополитический.
Создание мощных центров образования, а значит, и сплоченных общностей людей одной веры позволяет формировать на осваиваемой территории плацдармы для дальнейшего развития в том или ином направлении. Анализ складывающейся ситуации показывает, что выгодна она может быть только геополитическим противникам России, но никак не Российскому государству [75]. Все эти схемы сетевой организации, направленные на освоение территорий, предполагающие «откаты» соисполнителям и покровителям, давно уже известны и не раз апробированы. Желание воспользоваться создаваемой системой и массивом исламских функционеров может появиться не только у американцев, но и у европейцев, и у самих мусульман, еще неизвестно, какого толка.
Имеет смысл, по аналогии, обратиться к фактам финансовой интервенции саудовского принца Аль-Валида бен Талала бен Абделя Азиза Аль Сауда в американские вузы. Некоторые эксперты связывают подобного рода проекты с попыткой «бархатной исламизации» американских и европейских элит. [76]
4. Религиозный.
Этот аспект также содержит значительные угрозы интересам Российской Федерации. Какому исламу будет учить создаваемая система образования? Известно, что разнообразие в восприятии и трактовках Корана привело к существованию большого числа направлений и разновидностей мусульманской веры.
На каких экспертных оценках строится распределение средств? Кто контролирует?
Кто авторы спешно готовящихся в массовом порядке учебников, учебных и учебно-методических пособий для мусульманского религиозного образования? Востоковеды. Но в подавляющем большинстве (применительно к обсуждаемым вопросам) это специалисты в области арабского языка, страноведения. В России отсутствует такое количество специалистов в области исламского богословия, которые смогли бы подготовить на высоком уровне указанный выше массив учебно-методического обеспечения мусульманского религиозного образования.
Кто и чему станет учить в рамках создаваемой системы мусульманского религиозного образования? Кто в состоянии и как проверить компетентность преподавателей? Разработанные на бюджетные средства государства учебно-методические комплекты будут с благодарностью использованы, но учить будут тому, чему захотят. [77]
Относительно создаваемого массива молодых и энергичных мусульманских функционеров также уместно задать несколько вопросов. Массовая подготовка кадров в сжатые сроки оправдана только в условиях мобилизации. В нашем же случае армия недоучек под прикрытием нескольких действительно авторитетных богословов, профессоров поведет свою собственную игру. Проводить параллели с «Талибаном» вряд ли вполне обоснованно. Однако анализ содержания данного проекта и опыт многих зарубежных стран в сфере взаимодействия с мусульманскими сообществами показывает, что управлять этими сообществами можно только в крайне малых пределах, поэтому ничего позитивного в результате реализации обсуждаемого проекта в целом для страны в долгосрочной перспективе не будет.
Кто в состоянии и как проверить религиозно-идеологические и политические доминанты и интенции действительных идеологов мусульманского сообщества, которому в рамках Проекта будет оказываться государственная помощь? Те лица и структуры, кто смог бы заставить их соблюдать некие единые образовательные стандарты, пока что не просматриваются. Если государственное финансирование станет своеобразным допингом ускоренного развития мусульманского сообщества в России, то в случае уменьшения размеров этой поддержки либо ее прекращения ситуация может полностью выйти из под контроля государства (останется только вариант спонсора: кто больше заплатит, тот и правильнее), вопреки заверениям тех представителей государства, кто сегодня безосновательно полагает, что рассматриваемый проект в его настоящем виде способствует укреплению межнационального и межрелигиозного мира и согласия, уменьшает возможности зарождения религиозного экстремизма в Российской Федерации.
Во всех приведенных выше аспектах анализируемый проект по своим целям и задачам никак не корреспондирует национальным интересам Российской Федерации. Фактически, от имени Президента России и от лица государства создается ситуация, которая с неизбежностью вызовет напряженность в нашем социуме и, в последующем, с большой долей вероятности повлечет проблемы на международной арене.
Колоссальные преференции мусульманам на фоне жесткой и открытой дискриминации православных, как следствие – создание массовых очагов межрелигиозной и межнациональной напряженности.
Основная проблема даже не в том, что государство оказало помощь мусульманам (хотя слишком уж много, мягко скажем, вопросов в связи с этим проектом). И даже не в том, что государство оказало помощь мусульманам, не оказав адекватной помощи Русской Православной Церкви, хотя очевидно, что количественные параметры материальной поддержки со стороны государства отдельных конфессий должны при этом так или иначе учитывать демографическую структуру населения [78], иначе такая политика приведет к межрелигиозной и межнациональной напряженности и вражде.
Основная проблема в том, что, направляя мусульманским организациям сотни миллионов (совокупно чуть ни миллиард) рублей в год [79], государство в лице Министерства образования и науки РФ, Федерального агентства по образованию, Федеральной службы по надзору в сфере образования и науки, еще ряда органов государственной власти прямо дискриминируют Русскую Православную Церковь.
Такая дискриминация православного сообщества в настоящее время проявляется во многих сферах, вот некоторые примеры: неправомерно пресекается сложившаяся практика преподавания в государственных и муниципальных общеобразовательных учреждениях курсов православной культуры на основе добровольности выбора, искусственно создаются необоснованные трудности при лицензировании и государственной аккредитации православных вузов (отношение разительно отличается от процесса прохождения данных процедур мусульманскими вузами), упорно не решается вопрос введения ученых степеней кандидата и доктора теологии в государственную систему аттестации научных работников.
На фоне активнейшего участия чиновников Минобрнауки и Рособразования в распределении и освоении бюджетных средств в рамках плана по лавинообразному развитию исламского религиозного образования совершенно разительно отличается, является крайне дискриминационным, негативным отношение руководства Минобрнауки России и чиновников других органов исполнительной власти к образовательным инициативам Русской Православной Церкви.
В Минобрнауки периодически проводятся закрытые совещания по отчетности в выполнении элементов Плана мероприятий по обеспечению подготовки специалистов с углубленным знанием истории и культуры ислама на 2007 г. Проводит Т.Э. Петрова – та самая, что выступает категорически против введения изучения православной культуры в школах на основе добровольности выбора.
Данная ситуация усугубляется еще тем, что основные преференции даны государством той организации мусульман и тем ее руководителям, которые зарекомендовали себя соответствующим образом своими заявлениями, носившими дискриминационный характер в отношении православных граждан и Русской Православной Церкви. Так, на конференции Совета по исламскому образованию при Совете муфтиев России и Московского исламского университета (обе структуры возглавляются М.Ф. Муртазиным) 02.07.2007 прозвучали требования к государству «принять участие в обсуждении учебной программы по предмету “Исламоведение”, рекомендованной СИО СМР для факультативного преподавания в средних общеобразовательных школах; … содействовать включению предмета “Исламоведение” [80] в учебные планы средних общеобразовательных школ на факультативной основе» [81]. В апреле 2008 года был Советом муфтиев России презентован учебник «Исламоведение»: «У российских педагогов появился хороший учебник, хотя и под довольно скучным названием – “Исламоведение”. Объемный 400-страничный труд за авторством лучшего переводчика смыслов Корана на русский язык, ученого-востоковеда Эльмира Кулиева, ректора главного исламского вуза страны Рафика Мухаметшина и других авторов затеивался в противовес “Основам православной культуры”. Но возникшее как симметричный ответ РПЦ, “Исламоведение” превратилось в глубокий и обстоятельный светский рассказ о величайшей религии мира» [82].
И это при том, что М.Ф. Муртазин сделал уже десятки радикальных заявлений о своих протестах и протестах совета муфтиев России против изучения русскими детьми из православных семей православной культуры в школе на основе добровольности выбора [83] (непонятно, какое отношении к ним имеет Муртазин и кто дал ему право навязывать что бы то ни было православным родителям в отношении воспитания их детей. «Двойные стандарты» – для своих и для других). Совершенно очевидно, что такие действия Муртазина являются призывами к дискриминации, то есть нарушением равноправия православных граждан России по признаку их отношения к религии и возбуждением вражды.
В субъектах Российской Федерации с компактным и массовым проживанием этно-культурных мусульман предполагается введение (и уже вводится) изучение ислама в школах (более 200.000 детей), а для других регионов в Совете муфтиев России создан факультатив «Исламоведение», который авторы даже и не называют исламской культурой, так как это, фактически, обучение исламскому вероучению, обучение религии. Иудаизм изучают в светских школах [84] более 14.000 детей [85].
Вышеуказанные действия властей и функционеров Совета муфтиев России провоцируют обоснованное возражение со стороны значительной части российского общества, угрожают межрелигиозному и межнациональному миру, традиционно присущему Российскому государству на протяжении многих веков. Недопустимо вкладывать огромные финансовые ресурсы из государственного бюджета в развитие меньшинства при дискриминации большинства. Тем более на фоне постоянного урезания объемов преподавания русского языка и русской литературы в школах, отмены обязательного экзамена по литературе в составе ЕГЭ [86] все это не может не вызвать претензий со стороны русских православных граждан и более широкой части общества, отдающей предпочтение православной культуре.
Такие действия разрушают сложившийся этноконфессиональный баланс населения России, сложившийся исторически, создают финансово-организационные, кадровые, идеологические условия для ударной исламизации России через 15-25 лет.
Долговременные интересы национальной безопасности России, связанные с сохранением и развитием традиционной религиозной культуры большей части населения нашей страны, совершенно не принимаются во внимание и должным образом не обеспечиваются. Такой реализуемый подход грозит существенным социально-религиозным дисбалансом, создающим мощный заряд возможного конфликта, угрожающего целостности и суверенитету Российской Федерации.
Имеются основания считать, что создаваемая сегодня система исламского образования и религиозной пропаганды, учитывая слова муфтия Гайнутдина об изначальном рождении каждого этнического мусульманина верующим мусульманином, будет направлена своим воздействием на русских, в среднесрочной и долгосрочной перспективах может способствовать социальным конфликтам на религиозной и национальной почве и территориальному разрушению Российской Федерации.
В современной России в сфере государственно-конфессиональных отношений давно уже действуют негласные правила, устанавливающие «ожидаемое» от государственных чиновников отношение к православию и Русской Православной Церкви – «Православие как служебная функция» и «Православие как фактор профессиональной некомпетентности». Кроме отдельных государственных должностных лиц, составляющих, скорее, исключение из общей системы, эти два правила действуют постоянно и повсеместно.
В настоящее время Министерство образования и науки Российской Федерации фактически дискриминирует православных граждан России, неправомерно воспрепятствует развитию практики добровольного изучения православной культуры в российских школах, министр А.А. Фурсенко повторяет обусловленные его личным предвзятым отношением слова об опасности для общества преподавания православной культуры в школах на основе добровольности выбора. Секретарь Комиссии по вопросам религиозных объединений при Правительстве РФ А.Е. Себенцов открыто бранил православных священников, расхваливая при этом асоциальную секту мормонов [87]. Заведующая кафедрой религиоведения (ныне – кафедра государственно-конфессиональных отношений) одного из государственных вузов О.Ю. Васильева проводила конференции и семинары совместно с сектой мормонов и писала хвалебные отзывы на экстремистскую секту «Фалуньгун» [88]. Сотрудник этой же кафедры Ю.П. Зуев [89] публично расхваливал «пособие» для учащихся «Я в мире людей», разработанное в середине 1990-х гг. и активно противоправно внедрявшееся в российские школы широко известной дочерней организацией секты Муна – Международным фондом образования. В своем отзыве Ю.П. Зуев даже рекомендовал использовать материалы муновских книжек «для создания пособия, отвечающего требованиям светского характера образования в государственной и муниципальной общеобразовательной школе» (там же, с. 60).
Примечания:
73. Высок риск легализации под прикрытием обсуждаемого проекта теневых средств, поступающих из Королевства Саудовской Аравии и других зарубежных государств.
74. Российский средний класс: динамика изменений (1999–2003 г.г.). Аналитический доклад / Институт комплексных социальных исследований РАН; Представительство Фонда имени Фридриха Эберта в Российской Федерации. – М., 2003. (http://www.fesmos.ru/Pubikat/6_Medium%20klass2003/Sklass_rus_9.htm.)
75. Вспомним особо теплое отношение А.Е. Себенцова к американской секте мормонов и его радостные воспоминания о поездке к ним (Интервью А.Е. Себенцова 03.04.2002 интернет-агентству www.strana.ru).
76. Зимин Н. Принцип принца // http://www.itogi.ru/Paper2007.nsf/Article/Itogi_2007_12_02_01_4932.html.
77. См., например, неоднократные выступления муфтия Р. Гайнутдина в защиту отдельных образцов запрещенной судами экстремистской литературы.
78. Если конечно не ориентироваться на ложные и крайне странные умопостроения муфтия Равиля Гайнутдина о том, что будто бы в России не более 2,5 % активно верующих православных христиан от населения России и 20 млн. мусульман, которые, по его мнению, рождаются мусульманами, «они приходят на эту землю верующими» (можно подумать, что русские православные «приходят на эту землю» марксистами), и это при том, что согласно данным всероссийской переписи населения 2002 года, в России проживает 14,5 млн. этнических мусульман! (По данным муфтия Равиля Гайнутдина, в России проживает 20 млн. мусульман, а истинных православных – не более 3,6 млн. человек // http://www.portal-credo.ru/site/?act=news&id=40472&cf=. – 15.02.2006).
79. Не все инструменты и механизмы такого финансирования нами указаны выше.
80. Это не религиозно-культурологический курс «Православная культура», преподавания которого добивалась Русская Православная Церковь на добровольной основе, заявленный курс «Исламоведение» представляет собой чисто обучение религии, индоктринацию учащихся.
81. Гайнуллин Н. Рассмотрены перспективы исламского образования в России // http://www.muslim.ru/1/cont/23/1195.htm. – 02.07.2007.
82. Мухамедьярова Л. Первый учебник об исламе // IslamNews.Ru. – 02.04.2008.
83. Очередное заявление: Совет муфтиев России выступает против раздельного преподавания религии в школе // Интерфакс. – 26.02.2008.
84. http://www.interfax-religion.ru/judaism/?act=news&div=22937.
85. http://www.oprf.ru/files/final.pdf . – С. 47.
86. Видимо, увенчались успехом усилия члена общественного совета при Минобрнауки России А.И. Адамского, открыто проявляющего ненависть и нетерпимость к православному христианству и православным верующим. См.: Эвриканец Адамский / Результаты общественного расследования, проведенного Общероссийским общественным движением «Всероссийское родительское собрание». – Екатеринбург, 2007. – (Серия: «Разрушители российского образования»). Материал доступен на сайте: www.moral-law.ru.
87. Интервью А.Е. Себенцова 03.04.2002 интернет-агентству www.strana.ru.
88. Документ находится в архиве автора настоящего исследования.
89. Зуев Ю.П. // Комплекс учебных пособий по нравственному воспитанию Мой мир и Я»: Сборник отзывов. – М.: МАОО «Международный фонд образования», 2002, 223 с. – С. 58–60.
Источник: Вера и Время
| 
